Литература женского рода

Должна честно признаться, я не люблю прозу, написанную женщинами. Есть, конечно, исключения - Дина Рубина, Таня Малярчук порой радуют меня, а так вообще - нет. Не отношусь я всерьез к книгам, обложки которых украшены женскими фамилиями. Уж простите, не жду от них откровений почему-то.  Вы спросите, а как же Забужко, Толстая или Улицкая? Так они, по-моему, не так чтобы очень женщины, если вы меня понимаете. Я не хочу сказать, что они не женственны - очень даже женственны, каждая по своему. Но ум и манера письма у них очевидно мужские. Так что к женской (по авторству, а не читательской аудитории) прозе я их творения никак не могу отнести.

а она еще и художница. вот.

И вот вчера прочла книгу нового для меня автора, из-за которого, точнее, из-за которой, список исключений придется расширить. Лора Белоиван "Чемоданный роман" -  образно, ярко, остроумно, изобретательно, местами душераздирающе, в конце концов, интересно. И при этом за первым лицом героя явственно слышен женский голос. 

Вот такую неожиданную радость подарило мне это воскресенье и издательство Эксмо. Прежде чем осчастливить и вас парочкой цитат, замечу на обложке прелестно оформленной книжки небольшой лейбл: "Татьяна Толстая рекомендует". Если это, конечно, имеет для вас значение. А еще очень лестно о ней высказался Александр Генис, отдав свой голос за "Чемоданный роман" на "Довлатовской премии". Если значение имеет это.

"В тот день из левого зеркала моей души выпала линза и уплыла увеличивать городскую канализацию: нечего распускать сопли прямо на улице. Было дождливо и ветрено, свет от не заснувших еще окон отражался в лужах неправильными квадратами, а звуки расплывались и смешивались с водой. Я опустилась на корточки, и подсвечивая себе зажигалкой, стала гладить лужу, надеясь, что линза плавает на поверхности и я нащупаю ее".

"Человек, неоднократно получавший по башке от Сил Небесных (ну или там Высшей Справедливости) должен за такое к себе внимание целовать Небо в жопу, а он бесится, нервничает не делает выводов и, что самое глупое, не меняет траекторию".

"И Хайди, и Хуго хорошо говорили по-русски. Слабым местом в их лексиконе был наш ненорматив, в смысл и эмоционально-сакральную нагрузку которого они проникли не до конца. Что "хуй", что "жопа" были для них примерно равноуровневыми терминами, обозначающими части человеческого тела, а слова "блин" и "блядь" вообще так смешались, что после нескольких попыток разнести их по разным таблицам я сдалась.

- Лора, сегодня будем жарить бляди, - говорила Хайди. - Я хочу такие, знаешь, жирные. И с икрой".

"Во имя Отца, и Сына, и Святага Духа", - тихо сказал владелец хулиганских веснушек и бережно положил в мою ладонь тонкую прядь. Остального я не помню, так как в тот момент, когда он перекрестил меня, ко мне все вернулось. Такое ощущение бывает иногда в детстве, когда просыпаешься и вдруг плачешь от невыносимого счастья. Еще два дня или даже больше ходила, как ведро, стараясь не расплескаться, и ни с кем не разговаривала".

"На улице у людей отваливались лица, и никто их не убирал, потому что спецтехника не могла продраться сквозь сугробы. Невиданный в этих местах мороз держался пять дней, и в конце концов почти никто уже не рисковал выходить из дому, и ураганный ветер гонял по пустынным улицам потерянные кем-то носы, щеки, губы и глаза".

"Город моей мечты из него свалить".

"Мы будем жить долго, а потом опять поселимся в доме. Там он наверняка целый, в нем абсолютно все счастливы, а на полу веранды всегда солнечный квадрат".