Дом, sweet дом

Сегодня открыли сезон утреннего кофепития во дворе. Вот уже 13 лет с марта по ноябрь мы поглощаем утренние и вечерние напитки на улице поочередно с двух сторон: на главном входе в дом и на черном (который является выходом из кухни в сад и на самом деле куда как краше обшарпанного основного входа). В прохладные месяцы утром усаживаемся на восточном крыльце главного входа, а вечером греемся под закатными лучами на завалинке у черного хода. Летом – действуем с точностью до наоборот, прячась от жары. 

Именно это действие (а то и действо) когда-то убедило нас поселиться в доме. После смерти бабушки он стоял позабыт-позаброшен лет пять: то сдавали его, то безуспешно пытались продать. Он тем временем все больше приходил в упадок, а мы – тем же самым  временем - снимали квартиру в девятиэтажке.  Меня ужасала сама мысль о житии в частном секторе. Почему-то наибольшее отвращение внушала эстафета  собачьего лая, передаваемая из двора во двор вслед за проходящей по улице кошкой. Звуки дороги и железнодорожного вокзала, преследовавшие нас день и ночь на квартире, казались мне более естественными. Когда дом дошел до ручки, а во дворе соседи устроили форменную свалку, свалив предварительно забор, Дима решил, что пора брать дело в свои руки. И предложил пожить пару месяцев в доме, привести его в порядок, придать ему человеческий вид, чтобы наконец избавится от него, продав. Скрепя сердце и чувствуя себя декабристкой, я с десятимесячным Ростиком на руках отправилась за мужем в Сибирь. Ну ладно, на Зеленый яр. Но честное слово, с куда большей радостью я отправилась бы тогда в Сибирь.

Дело было в конце промозглого марта. В первый же вечер, худо-бедно обустроив для жилья одну из комнат, Дима отправился диджеить на ночной радио-эфир. А мы с Ростиком остались. Он сопел в кроватке, выдвинутой чуть не в центр комнаты, подальше от холодных сырых стен, а я заглушала собачий лай за окнами телевизором, который тогда еще имелся в нашем доме. Всю ночь я мечтала только о том, чтобы весь этот кошмар поскорее закончился и мы вернулись в однокомнатную съемную квартиру в панельной многоэтажке.

А утром мы вышли выпить кофе во двор. Из-под мусора  пробивались первые стрелки бабушкиных тюльпанов и нарциссов. На любимой с детства абрикосе чирикал кто-то неопознанный, но заразительно бодрый. Соседские собаки отсыпались  после шумной ночи. Ростик пытался досрочно распустить почки сирени. Светило солнце.  Мы выпили кофе и решили сделать этот дом нашим. 

Так прошли наши первые месяцы в новом доме. Мы постоянно жгли. Мусор. Теперь просто жжем. Для удовольствия.